Несданный экзамен. О внутреннем ушу, непобежденном мастере и двенадцати драгоценных шпильках
В разных направлениях и школах Боевых искусств переход на следующий уровень обучения и мастерства осуществляется по-разному. У нас в боксе и самбо – разряды и звания мастера спорта и кандидата в мастера спорта. В карате и айкидо – разного цвета пояса. В у-шу поясов нет, но есть система экзаменов. И экзамен я не сдал!
В сущности, я попал на у-шу из йоги (через цигун). В йоге на продвинутых ступенях много внимания уделяется внутренним энергиям - пране. В цигун – тоже. Вот я и решил на ушу пойти туда, где уделяют время не только силе удара, но и внутренней энергии – по-китайски - ци или чи.
Как я теперь понимаю, глупость, конечно, сделал. Не так надо было поступать! В Китае классический путь мастера единоборств - от «физических» разновидностей шаолиньских стилей, к внутренним стилям ушу – Син И Цуань, Багуа Чжан и Тайцзи Цуань. В шаолиньских стилях уж если бьешь – так бьешь, а если ломаешь – так ломаешь.
А мне сразу захотелось постичь внутреннюю силу! А я сделал наоборот! Я сделал все не так! Я сначала пошел на внутренние стили!
Мало кто обращает внимание при выборе внутренних стилей ушу, что великий мастер Сунь Лутан, известный своей любовью к внутренним стилям ушу, с двенадцати до сорока лет занимался шаолиньскими стилями, то есть двадцать восемь лет оттачивал мастерство удара грубой физической силы, а только потом пошел заниматься, стилем Син И Цуань (кулак формы и воли).
Син И Цуань считается самым жестким из «внутренних» стилей у-шу. Но там уделяется много внимания перетеканию внутренней энергии чи, есть удары со сбросом «чи» - таинственной и необнаруженной внутренней энергии бойца. Приемы этого стиля мастер Сунь Лутан очень полюбил и часто (особенно в боях с японскими бойцами) пользовался этими приемами при переходе в атаку. Естественно, в бою он применял не только внутренние усилия, а и физические удары и захваты.
Семь лет он занимался стилем Син И Цуань (чем сильно обогатил боевой арсенал), а дальше пошел заниматься стилем Багуа Чжан – еще более экзотическим и закрытым внутренним стилем ушу.
Уже в преклонном возрасте Сунь Лутан занялся стилем Тай Цзи Цуань и даже создал свой собственный стиль Сунь. В семьдесят лет ему уже было достаточно легкого движения руки (естественно, наполненного внутренней силой), чтобы отразить сильный удар.
Все классно! Великий мастер Сунь Лутан до семидесяти лет выходил на поединки, ушел непобежденным, оставил после себя школу и учеников.
Но я-то поступил неправильно! Я пошел заниматься Цигун, потом Тайцзи, потом Син И – а это все внутренние стили. Поняв, что мне не хватает, я после многих лет внутренних стилей пошел заниматься шаолиньским стилем Лань Шань Цуань (кулак лазурной горы), и через год не сдал экзамен!
А мне-то что делать? Один вариант - оставаться на второй год и опять разучивать азы. Другой вариант – идти на Багуа Чжан. Я и думал.
Багуа чжан – ладонь восьми триграмм – потрясающе красивый стиль внутреннего у-шу. Мистики тут еще больше. И немудрено – все-таки стиль Багуа Чжан пришел от монахов даосов с горы Удан. Монахи оттачивали свое искусство хождения по кругу, ухода по кругу от атак противника. Мастер Сунь Лутан тоже при атаках противника любил уходить в сторону в стиле Багуа Чжан. Зайти за счет круговых движений за спину противника - и это фирменный прием Багуа Чжан.
Внутреннее содержание стиля Багуа Чжан – это И Цзин – Великая Китайская Книга Перемен. Есть шестьдесят четыре комбинации триграмм, и все жизненные ситуации человека описываются этими самыми комбинациями. Вот монахи, практикующие Багуа Чжан, чередуют выпады и уходы от противника, ходя по кругу и стараясь зайти противнику за спину, руководствуясь этими самыми шестидесятью четыремя комбинациями.
И, конечно, как всегда, легенды! В Китае без этого никуда! Согласно легенде, достаточно долго занимавшийся у-шу вполне реальный Дун Хайчуань, странствуя в 19-ом веке по Китаю (а попросту говоря, бродяжничая), на горе Удан встретил двух монахов даосов. Чем он приглянулся даосам – бог весть.
Ведь хорошо закручено!
Да и кому, как не монахам даосам, учить тайному искусству Багуа Чжан?
***
А мне-то что делать? Идти постигать тайное искусство Багуа Чжан? А вдруг ночью в подворотне подойдут крутые кореша, поможет ли тайное искусство? Шаолиньский стиль в подворотне, конечно, посерьезнее будет. Но идти на второй год?
***
На второй год мне идти не захотелось. Но и завязывать с боевыми искусствами не хотелось.
Одна дама, неформально знающая айкидо и айкибудо, и временами консультирующая спецподразделения, мне посоветовала:
- А ты сходи в разные залы. В Москве ведь много разных направлений боевых искусств. Что-то понравится больше, что-то меньше. Вот и выберешь.
Совет мне понравился… Но все же этой милой даме рассказал о своих сомнениях. И о двух монахах даосах, которые передали в мир искусство багуа чжан. Она рассмеялась:
- Ты верь больше сказкам!
Я почти обиделся и рассказал историю из китайского средневекового романа «Сон в Красном тереме» про двух монахов.
Роман «Сон в Красном тереме» построен по принципу параллельного сюжета. То есть основной сюжет о том, как живут два китайских дворянских рода на протяжении трех поколений. Живут, влюбляются, берут в жены девушек, интригуют, борются за место под солнцем, заботятся о продолжении рода и благополучии своих домов, сражаются, пишут стихи и даже участвуют в поэтических турнирах. Все как обычно, все как у всех людей.
Только кончается процветание этих дворянских родов. И интриги, и достаток уменьшается. Да и вообще по китайским традициям, благополучие не может длиться всегда.
А параллельно в романе развивается второй сюжет, действие которого происходит на небесах. А на небесах все уже предопределено! Уже предопределено то, что для спасения обоих благородных родов должен родиться мальчик Бао Юй – Яшма в Золотой Оправе. С небес внимательно наблюдают за тем, как растет Бао Юй. Ведь на него надежда небес! Судьбы двенадцати сестер Бао Юя уже предопределены (путешествуя как-то во сне, Бао Юй подглядел свиток, который начинался словами «История двенадцати драгоценных шпилек»). Но как сложится его судьба, и сумеет ли он поступить так, чтобы обеспечить процветание обоих родов – неясно на протяжении всего романа.
А связь между небом и землей временами осуществляют два незаметных монаха – буддийский монах и монах даос. Они и появляются временами к действующим лицам, не привлекая к себе внимания
Бао Юй рос, как обычный мальчик благородного дома, на него возлагали надежды не только на небесах, но и на земле, ведь он по праву родства соединял в себе обе ветви благородных домов. Заканчивается все несколько не традиционно – Бао Юй становится даосским монахом, тем самым обеспечивая дальнейшую жизнь обоих домов. Такой вот роман.
И что, - спросил я собеседницу, консультирующую спецназ, - зная все это, не будем верить в то, что странствующий рыцарь боевых искусств, (или выгнанный ото всюду и не нашедший себе места в жизни бродяга) Дун Хайчуань, на горе Удан встретил двух монахов-даосов, которые начали его учить боевому искусству Багуа Чжан?
Сказочка интересная, - ответила она, улыбаясь, - но все же по залам ты походи. И выбирай что-нибудь поконкретнее.
О том, как я ходил по залам единоборств, можно рассказать отдельно.
Независимая газета, 23 ноября 2017